Библиотека
Буддизм: история, каноны, культура
Обращение Кашьяпы, Шарипутры и Маудгальяяны
Обращение Кашьяпы.
В той местности, куда отправился Будда, предавался тапасу отшельник-шраман — огнепоклонник Кашьяпа. Он считал огонь первопричиной всего мироздания. Очень много людей почитали его и считали своим учителем. Будда и Кашьяпа встретились при большом скоплении народа из Раджагрихи и общаясь применили по отношению друг к другу множество аргументов и сиддх. Их пещера, куда они удалились для диспута, содрогалась от громов и окутывалась густым черным дымом. Когда, после продолжительного времени, пелена рассеялась, то все смогли лицезреть на холме Гайяширша победоносного Будду Шакьямуни и склоненного к его ногам великого старца. Толпа из его 500 учеников и людей, почитателей из народа окружили их. Все они верили, что в Огне скрыта божественная сила — источник всего. И вот перед этими людьми, бывшими учениками Кашьяпы, Будда произнес свою Огненную сутру, где переосмыслил огонь в духе Дхармы, представив его пламенем, в котором бурлит вся вселенная.
Он говорил: "Все горит, бхикшу. Все в мире объято пламенем. Но каким образом, о бхикшу? Взор ваш горит. Видимые вещи горят. Горят впечатления, основанные на зрительных восприятиях. Соприкосновение взора с видимыми вещами — уже вспышка пламени. Ощущение, этим соприкосновением производимое, приятное ли, неприятное или безразличное, также — горение...
Но каким же огнем пламенеет все это? И я говорю истину: все горит огнем вожделения (тришна), огнем гнева, огнем неведения, горит муками рождения, горит печалью увядания и терзанием смерти, горит дыханием скорби и стонов, горят неизбежностью страданий. Все объято огнем уныния и отчаяния. Слух наш горит. Звуки обжигают уши. Мы вдыхаем запах огня, и язык ощущает вкус пламенеющей сансары. Тело наше в огне. Прикоснитесь к предметам этого мира, и они горят... Дух наш объят огнем, и наши мысли пылают... О, бхикшу, осознайте все это! Ученик, наставляемый в Учении, идущий путем благородным, понимает сказанное мною, сказанное Татхагатой. Взор его переполняется утомлением, ему невыносимо видеть пылающие вещи, его жгут впечатления рассудка, основанные на видении пылающего вихря сансары... Он изнемогает от треска огня и от всех ощущений тела, которые есть прикосновение огня. Процесс самого мышления — костер... Но спокоен он, видя это, сбрасывает тлеющую одежду страстей и становится свободным от них. Освободившись, он достигает своей Нирваны, своей свободы, и реально постигает, что способность к перерождению погашена в нем, что совершена святость, выполнена Дхарма и дальнейший возврат в этот огненный мир более для него невозможен..."
У него сразу появилось полтысячи учеников, преданных и счастливых бхикшу. Даже нага Мучилинда, укрывавший в свое время Бодхисаттву в джунглях своим телом, явился к нему в образе юноши для получения поучений в Дхарме. По одиночке и группами, аскеты-шраманы и брахманы, люди из народа всех сословий и варн шли к Нему и, услышав священные слова: "Приди ко мне, о бхикшу", — облачались в оранжево-красноватые одежды.
Обращение Шарипутры и Маудгальяяны.
Получив проповедь и наставления, ученики следовали за ним, составляя его постоянную свиту, или уединялись для реализации Дхармы. Они встречались друг с другом и обменивались достигнутым опытом. Они искали освобождение от смерти и с радостными лицами сообщали друг другу, что освобождение это найдено. Спрашивали себя, за сколько времени может достигнуть своей цели человек, стремящийся к нирване, и старались уяснить друг другу образами и сравнениями, что день и час, в который человек обретет плод бессмертия, не в его власти, однако Учитель обещал ученику, что если тот установится на истинном пути, то через малое время получит то, что влечет благородного на чужбину — достижение цели святого стремления — сознание единственно реальной истины.
Ученик сравнивался с земледельцем, который должен пахать, сеять, орошать свою землю, но не может сказать, что плод созреет сегодня или завтра. И, однако, день зрелости наступает. И всякий, кто пережил подобное просветление, твердо помнил место, где он получил это блаженство: как возведенный на престол раджа всю свою жизнь помнит место, где он родился, где возведен царем или где он победил врагов, так и бхикшу должен думать о месте, где он отказался от светской жизни и надел шафрановую тогу, сшитую из пожелтевших лоскутков, о месте, где он познал четыре благородные истины, и о том месте, где он, освободившись от умственных и греховных заблуждений, достиг освобождения.
Среди ученых брахманов Магадхи было много образованных и талантливых людей. Таким был Шарипутра, который уже в 16 лет прослыл за искушенного в диспутах. Другой, по имени Маудгальяяна, своей начитанностью в ведах и осведомленностью в науках был подобен царю, хотя и без короны на голове. Молодые люди, оба близкие друзья, были приверженцами шрамана Санджайи. Они поклялись: кто первым достигнет освобождения от смерти, должен сообщить об этом другому. Однажды Шарипутра увидел одного из учеников Будды — Ашваджита, который с достоинством и полный спокойствия, с опущенными глазами проходил по улицам Раджагрихи, собирая милостыню. Когда он увидел его, то подумал: "Наверное, это один из шраманов, которые святость обрели на этом свете, поскольку достигли пути.
Подойду я к этому подвижнику и спрошу его: "Друг! Во имя чего ты отрекся от мира? Кто твой учитель и чье учение ты исповедуешь?" Но Шарипутра усомнился: "Теперь не время спрашивать этого бхикшу: он ходит по домам, собирая подношение. Пойду-ка я за ним, как ходят за человеком, от которого чего-либо хотят".
Когда бхикшу Ашваджит, собрав подношение, решил вернуться, он заметил подошедшего к нему с поклоном шрамана Шарипутру. Обменявшись приветственными дружескими словами, они пошли рядом. Тут Шарипутра, нищенствующий шраман, спросил высокочтимого бхикшу Ашваджита: " Лицо твое, друг, ясно: во имя чего ты отрекся от мира, кто твой учитель, чье учение ты исповедуешь?".
"Это великий шраман, друг, Сын Шакьев, вышедший из дома Шуддходаны и отрекшийся от сансары, он архат, мой совершенный учитель и его, Победоносного, Учение исповедую я". "А что говорит твой Учитель, друг, чему он учит?" "Я новичок, друг, недавно я оставил мир и только что обратился к этой Дхарме и к ее Винае, я не могу возвестить Дхарму во всей ее полноте, а могу только вкратце сказать тебе о ее смысле".
И сказал тогда нищий шраман Шарипутра высокочтимому Ашваджиту: "Пусть будет так, друг. Скажи мне хоть немного и именно о смысле Учения! Я только и желаю знать смысл Учения, зачем мне говорить о его букве?" И тогда высокочтимый Ашваджит сказал аскету Шарипутре такие слова Дхармы: " Совершенный Татхагатаучит о причинах существования, происходящих от одной причины, и об их прекращении — таково Учение великого шрамана".
Когда нищий шраман Шарипутра услышал эти слова Дхармы, то он сразу постиг, о чем идет речь, и пробудилось в нем чистое и незапятнанное чувство истины, и он познал, что "все, имеющее начало, должно иметь и конец".
"Если Учение состоит только в этом, — обратился он к Ашваджиту, — то ты достиг состояния, где не существует никакого страдания, — состояния невиданного за мириады лет!" После этого Шарипутра отправился к Маудгальяяне, своему другу. "Лицо твое, друг, ясно, — сказал Маудгальяяна, увидев Шарипутру, — не нашел ли ты Освобождение от смерти?"
"Да, друг, — ответил Шарипутра, — я нашел освобождение от смерти, — и он рассказал ему о своей встрече с Ашваджитом, и у Маудгальяяны также открылось "чувство чистой, незапятнанной истины". Тщетно их учитель Санджайя старался удержать их при себе, они вместе с большой толпой шраманов отправились в рощу, где пребывал Будда. Словно шафрановое море окружало победоносного: в желтовато-красных одеяниях спокойными рядами с прямыми спинами и устремленными на Джину лицами сидели достойные архаты, другие бхикшу, недавно получившие посвящение.
Дальше в белых одеждах восседали упасаки, ученики-миряне. За ними внимал Проповеди пришедший из столицы народ; отчетливо, мерно и гулко раздавалось слово Будды, с многочисленными повторениями сказанного, с пояснениями, нарастающими и удаляющимися раскатами грома отдавалось оно в сердцах внимавших. Подходили новые последователи, самозабвенно кланялись девятирично по многу раз, потом садились на свободные места и замирали...
Победоносный, увидев приближающихся к нему, сказал окружающим, что эти двое, подходящие к нему сейчас, будут первыми и благороднейшими из учеников его. Оба шрамана получили, таким образом, посвящение от самого Будды.
